В. Брумфильд

Русское восприятие американской архитектуры, 1870-1917


          В одном из выпусков «Дневника писателя» 1873 г. Федор Достоевский сделал следующее сардоническое замечание о современном Петербурге: «И, наконец, вот архитектура современной, огромной гостиницы — это уже деловитость, американизм, сотни номеров, огромное промышленное предприятие: тот час же видно, что и у нас явились железные дороги, и мы вдруг очутились деловыми людьми»1. Так великий писатель отметил наиболее характерные черты американской архитектуры, которую зачастую весьма негативно оценивали русские люди. В своих комментариях к европейской архитектуре того же периода русские продемонстрировали осведомленность о стилистических нюансах. В отношении Америки русские журналы привели лишь ссылку на Генри Хобсона Ричардсона, Даниэля Бёрнхама и Джона Рута, но в других случаях проявили индифферентность к специфике развития американской архитектуры. То, что они увидели, были чудовищность, колоссальность, невероятность.
          Русская архитектурная пресса, которая сообщила эти оценки американской архитектуры, являлась, главным образом, продуктом второй половины XIX в., и ее развитие напрямую соотносилось с профессионализацией русских архитекторов. Начало профессиональных связей датируется 1860-ми гг., когда архитекторы, как в Санкт-Петербурге, так и в Москве, осознали необходимость создания ассоциации, которая возвысилась бы над узкими коммерческими интересами, чтобы решать проблемы, возникающие перед архитекторами как некоей группой. Конечно, коммерциализация обеспечила значительный финансовый импульс для профессиональной организации, тогда как силы рождающегося капитализма привели к замещению старой патронажной системы формирования заказа на архитектуру более соревновательным, контрактным подходом к строительному бизнесу. Кроме того, чтобы поддерживать интересы развития профессии и регулировать архитектурную практику, была очень важна такая форма организации, которая превышала бы возможность индивидуального архитектора или архитектурной фирмы.
          Великие реформы 1860-х гг. обеспечили экономический прогресс, необходимый для экспансии архитектуры за пределы полномочий государства, суда и нескольких состоятельных собственников имущества, и они также создали юридические условия для основания частных ассоциаций. Хотя некоторые архитекторы Петербурга начали работать над созданием профессиональной группы уже в 1862г., первой официальной организацией стало Московское архитектурное общество, основанное в октябре 18672. С самого начала эта организация распространяла новую техническую информацию и служила центром для выработки стандартов строительных материалов и практической деятельности. В дополнение к своей функции советника по техническим вопросам, Общество уже в 1868 г. провело серию открытых архитектурных конкурсов, создав, таким образом, прецедент для последующей практики выбора главных строительных контрактов во второй половине столетия. Амбициозная попытка общества финансировать генеральную конференцию архитекторов в 1873 г. потерпела провал по бюрократическим причинам, и только в 1892 г., наконец, состоялся Первый съезд русских архитекторов3.
          Тем временем архитекторы столицы получили высочайшее одобрение создания в 1870 г. Петербургского Общества архитекторов, чьи функции являлись параллельными Московскому Архитектурному Обществу. В начале 1872 г. Петербургская группа выпустила первый номер журнала «Зодчий», который издавался ежемесячно, а затем еженедельно до 1917 г. В течение сорока пяти лет это авторитетное издание служило не только летописью архитектурной профессии в России, но и источником информации о технических новшествах в Западной Европе и Соединенных Штатах Америки. Трудно переоценить значимость «Зодчего» в поддержке профессиональной солидарности архитекторов и в создании платформы, с которой продвигались новейшие идеи в отношении «миссии» архитекторов в создании новой городской среды4.
          Существовали и другие архитектурные издания в России, и некоторые из них временами публиковали материалы об Америке, хотя «Зодчий» оставался главным источником информации об архитектуре и гражданском строительстве. Общая сфера интересов журнальных материалов об архитектуре Америки включала: городское планирование, строительную технологию, архитектурное образование, строительные материалы и стандарты, а также проблемы строительных катастроф, особенно пожаров. Многие из сообщений, которые представлялись новыми американскими конструктивными решениями, были взяты из американских и европейских архитектурных журналов, а также из непрофессиональных российских периодических изданий, таких как «Биржевые ведомости», имеющих очевидные собственные причины заинтересованности в прогрессе и экономическом развитии. Кроме того, «Зодчий» часто публиковал лекции, прочитанные в Петербургском обществе архитекторов его членами, которые путешествовали по США, и таким образом представляли обзор собственного опыта Нового света из первых рук.
          С первого года существования и ежегодно после этого «Зодчий» включал новости об Американской архитектурной жизни, такие, например, как краткие комментарии в 1872 г. о новой постройке в Нью-Йорке Городского почтового офиса5. Строительство зданий для общественных учреждений в быстро развивающихся американских городах часто привлекало внимание «Зодчего», редакторы которого понимали, что и в России существовала аналогичная потребность в таких зданиях для удовлетворения нужд общества в период Великих реформ. В 1873 г., например, появились описания общественных зданий для женщин, работающих на фабриках в Нью-Йорке; читателям этих статей они могли напомнить о жилищном кризисе среди рабочих в больших городах России6. Скоростные методы строительства в Америке вызвали чувство удивления, которое подчеркивалось в течение всего периода 1872-1917 гг. Первый взрыв энтузиазма по этому поводу проявился в статье, опубликованной в 1873 г., которая была основана, главным образом, на американских публикациях о реконструкции Чикаго после Великого пожара 1871 г. Неумеренные комплименты говорят многое о вкусах русских архитекторов этого периода, а также об их восхищении технологическими нововведениями: «Действительно, все эти превосходные здания-дворцы, вмещающие в себя общественные учреждения или гостиницы, и колоссальные фабрики и торговые склады. Все они построены в новейшем американском стиле, представляющем смесь форм классических, романских, готических и времен возрождения; здесь можно видеть обширное применение железных составных частей построек, роскошные подъезды на всех даже и частных домах, балконы по всем этажам, красивые флигеля, великолепные крыши и купола, обнесенные красивыми балюстрадами. Многие из этих зданий превосходят роскошью и изяществом самые лучшие здания европейских столиц и украшены статуями и колоннадами. Трудно понять, как могло все это создаться в какие-нибудь полтора года. Такая необыкновенная быстрота объясняется отчасти применением в громадных размерах железа, причем целые фасады состоят из ряда железных колонн, связанных железными брусьями, а также и деревянными постройками, производившимися, например, в Пальмер Отеле, ночью, при искусственном освещении, при чем машины поднимали готовые составные части на высоту четвертого этажа».7
          Последнее предложение статьи повторяет аналогичное мнение из «Биржевых ведомостей», провозглашавшее, что новый Чикаго отражает «результаты нравственной и материальной деятельности, какой мы не видели нигде более в истории культурного развития человечества».
          Несомненно, кажется, что нет границ доверчивости русских к американскому техническому мастерству, как это очевидно из сообщения о «пневматической железной дороге», предназначенной перемещать пассажиров по городу с «удивительной скоростью», значительно превосходящей скорость на железных дорогах8. В действительности, это был экспериментальный пневматический метрополитен, открытый в 1870 г. под Бродвеем в Манхэттене, но его скорость и потенциал для развития оказались не столь выдающимся. Пневматические системы были, однако, использованы в транспортировке почтовой корреспонденции в Нью-Йорке на рубеже XX в.
          В течение 1870-х гг. «Зодчий» опубликовал ряд статей о развитии американской архитектуры и технологий. Темы были разнообразными — от «Электрического Эдисона» до инженерных проблем, таких, как планы строительства канала в Никарагуа, мостов в Филадельфии и Нью-Йорке, а также методы производства льда — задача, представляющая интерес для русских, потому что быстрый рост городов потребовал надежных способов хранения скоропортящихся продуктов9. Прямая взаимосвязь американских и русских интересов проявилась в благоприятной оценке павильона Русско-Американской Резиновой Компании на Выставке Столетия в Филадельфии в 1876 г., в которой русские отметили положительный комментарий американцев10. И все же основное внимание уделялось, главным образом, американским строителям, чьи достижения показали, что по сравнению с американским Петербургский строительный бум был достаточно скромным.
          В целом, статьи в журнале «Зодчий» показали небольшой интерес к изучению принципов, объясняющих новую американскую архитектуру, но иногда там были комментарии, которые проиллюстрировали русское понимание значения американского опыта для развития архитектуры. В одной статье в журнале «Американские архитектурные и строительные новости» — частом источнике информации для «Зодчего» — обозреватель не только дал детальное описание американского журнала, но и прокомментировал то, что он увидел, как распространяется повсюду влияние французского теоретика XIX века Этьена Виолле-ле-Дюка, сочинения которого играли главенствующую роль в дискуссиях о характере русской архитектуры в этот период. Особенно было отмечено влияние Виолле-ле-Дюка на американскую «практичность» и на возврат американских архитекторов к средневековой архитектуре как руководящему источнику не в буквальном или историческом смысле, а для нового понимания несущих конструктивных систем в строительстве''.
          Упомянутые выше статьи, состоящие из обзоров, основанных на материалах из российских, европейских и американских публикаций, показали отсутствие сообщений непосредственно из первых рук. Для русского архитектора, желающего путешествовать, Европа была гораздо ближе, и ее монументы намного лучше известны, чем американские; все же заметен и интерес к американскому строительству. Филадельфийская Выставка Столетия 1876 г. с ее российскими экспонатами стимулировала этот интерес и привлекла ряд русских архитекторов и инженеров12. Среди них был Сергей Кулешов, чья серия статей в 1877 г. в журнале «Зодчий» представила первую детальную и содержательную оценку архитектурного ландшафта главных американских городов.
          Обзор Кулешова начинается, естественно, с Нью-Йорка, и скоро стало очевидным, что он намерен изучить не только узко технические вопросы, но также условия жизни, существующие в американских городах. Описания строительных материалов и особенностей градостроительства в Нью-Йорке чередуются с характеристикой черт американской бытовой жизни, например, доставка льда на дом, устройства против воров в жилых домах, объединения рядов домов в городских кварталах, где отсутствуют внутренние дворы и имеются специальные участки для парковки транспорта, а также современные системы водоснабжения в жилых домах. Роскошным зданиям нью-йоркских «аристократов столицы» уделяется соответствующее внимание, как и крупным городским отелям; и, тем не менее, имена архитекторов никогда не упоминались13.
          В области технического прогресса Кулешова больше всего поразил городской рельсовый транспорт с широким использованием трамваев-конок, а также планы строительства подземной линии. Хотя строительство первой постоянной линии подземки в Нью-Йорке было начато в 1900 г., подземные линии основных железных дорог имели станции в городе, и Кулешов подтвердил их пользу. Большой Центральный вокзал дальнего следования, здание в стиле французского Ренессанса, которое было закончено в 1871 г. и реконструировано в 1913 г., произвело на русского визитера впечатление и послужило как бы воротами для его собственного исследования в Америке. Другие технологические новинки, описанные в его серии статей, включают гидравлические лифты, которые облегчают все более плотную застройку в таких районах, как Уолл-стрит. Кулешов понял, что Нью-Йорк функционировал как метрополия не просто из-за его архитектурной величественности и технологических новшеств, а из-за систематической планировки и организации городского обслуживания — от общественного транспорта и переработки отходов до таких мелких удобств, как персональные почтовые ящики в почтовых отделениях.
          Помимо этих технических и практических обзоров, Кулешов дополняет статьи серией «виньеток» (зарисовок) о привычках американцев, которые для него представляются необычным и специфическим видом: «гомоамериканус». Он придает важное значение отношению американцев к религии, где архитектура определяет социальное и экономическое различие также, как и в других областях американской жизни. Католические церкви были построены в готическом стиле, в то время как церкви большинства протестантских сект выбрали «смелые» стилистические решения, в которых отсутствуют внутренние декорации и часто не выражено функциональное назначение церкви снаружи. Трансформация места богослужения в дом собраний является выражением американской демократии, и Кулешов подтверждает наличие религиозной свободы и терпимости в Америке.
          Но с точки зрения российского православного верующего Кулешов удивлен демонстрацией такой свободы: быстрая смена церковного членства, шумное соревнование между различными сектами за финансовую поддержку, и такая удивительная социальная практика, как вечерние чаепития для молодых людей, завершаемые сбором платы за вход. Его сдержанный цензурный подход к мирским заботам американских церквей и их желанию "make money" («делать деньги») - - фраза, которую он приводит на английском языке, — является отражением его критики конкуренции, которая в реальности формирует основу громадного роста Нью-Йорка в этот период. Кулешов вряд ли может отрицать достижения американской гонки за деньгами и экономическим развитием; все же учитывая его собственные социальные и культурные инстинкты, он выражает несогласие в религии — одной области, где он чувствует себя обязанным защищать российские ценности.
          Вместе с тем, его позиция не является агрессивной, так как автор был, главным образом, озабочен конкретными целями своего обзора. Его описания нескольких главных зданий Нью-Йорка характеризуются вниманием к деталям относительно размеров, сроков и материалов, а также специфическими комментариями о том, как созданные вещи работают, от транспортных систем до стеклянных блоков или «застекленных крыш» на Нью-Йоркских тротуарах. Он включает детальную схему одного из этих стеклянных тротуаров в свой обзор. Несмотря на недостаток внимания к работе отдельных архитекторов, он, должно быть, имел очень знающего, хотя и неопознанного гида по Нью-Йорку, который соответствовал русской остроте видения и любознательности по отношению к особенностям американской жизни. Из Нью-Йорка Кулешов на поезде Пенсильванской железной дороги проехал до Филадельфии. Это было путешествие, о котором он написал как о поездке по скучной местности с невыразительными городами: Ныо-Арком, Элизабет, Трентон и Пристон. «На всем пути до самой Филадельфии, вниманию путешественника не представляется ничего интересного; напротив того, зрение его утомляется нескончаемым видом целой вереницы размещенных по обеим сторонам дороги надписей с рекламами, выставленными преимущественно от производителей различных специй...»14.
          Филадельфия произвела впечатление на Кулешова как приятный город, менее переполненный, чем Нью-Йорк, и отличающийся огромным количеством частных домов: «Филадельфию называют "City of Homes"15 <...> в котором большинство семей живет в собственных домах, и, притом, комфортабельнее, чем в других американских городах». Комментируя комфорт и разумную стоимость этих домов, Кулешов отмечает также монотонность рядов этих домов.
          Стиль описывается как «американо-французский». Главным образом, из-за частого использования крыш-мансард с обязательными «окнами-фонарями» (эркерами), которые, как он пишет, начали появляться и в российских городах. Он дает описание конструкций — от окон до плоских крыш, покрытых листами асбеста, свойства которого так заинтересовали Кулешова, что он посвятил обширный исторический очерк развитию и использованию этого материала. Его возможности как эффективной формы изоляции здания кажутся неограниченными в конце девятнадцатого столетия — «удивительный продукт», который, несмотря на его фиброзный (волокнистый) характер, рассматривался как не опасный для здоровья и легко используемый строительный материал.
          В дополнение к филадельфийскому уютному добрососедскому образу жизни Кулешов отметил городские библиотеки и школы, включая Пенсильванский Университет, который он ошибочно назвал старейшим институтом высшего образования в Америке. Как и в Нью-Йорке, соперничество филадельфийских сектантских церквей за лояльность и поддержку вновь прибывших поразили Кулешова, который отметил, что напечатанные приглашения в места соседских богослужений обычно подбрасывались через открытые фонарные окна: «Приходите, приходите, приходите!» Такое же чувство усиленной поддержки применимо к описанию филадельфийской ратуши, которая в то время строилась. Хотя он был восхищен масштабом стройки, русский обозреватель был вынужден высказать раздражение на непрекращающиеся заторы на улицах и жалобы и подстекательства, встреченные им с момента I прибытия в Нью-Йорк: «Филадельфийцы вполне I убеждены, что эта башня [над Думой — прим. I автора] в их городе будет высочайшею в мире I (the highest in the world) и это, впрочем, ошибочное убеждение, доставляет им, по-видимому, I большое удовольствие; нужно заметить, что, вообще, американцам свойственна хвастливость, и она проявляется не в одних только рекламах, выдающих любое произведение, любой предмет американского происхождения, в том и другом качестве, превосходнейшим в мире (the best in the world, the largest in the world, и т.п.), — подобного рода заявления встречаются нередко даже в более или менее серьезных значительных сочинениях»16.
          Тем не менее, Кулешов сохраняет спокойствие перед лицом американской возбужденности, и он продолжает описание своего путешествия с наиболее благоприятным отчетом из Вашингтона, последнего города на его пути. Даже в контексте скрупулезного внимания Кулешова к фактическим данным об американском строительстве и планировке, вызывает удивление рассудительный, полный жизни и понимания отчет об американской системе представительного правительства в начале его статьи о столице государства. Несомненно, можно интерпретировать эту исчерпывающую письменную оценку, написанную для публикации в русском журнале, как показатель продвижения к политической реформе в России в конце 1870-х гг. Кулешов подробно освещает эту тему, и его описание может рассматриваться как объяснение по проекту национального здания Капитолия, в двух крыльях которого размещается двухпалатная законодательная система, и венчающий купол в центре. Вместе с тем, это страницы редко встречающейся квалифицированной русской оценки американского законодательного форума, и стоит подчеркнуть, что они появились в журнале для членов российской «прагматической» интеллигенции17.
          В остальной части обзора по Вашингтону рассматриваются различные правительственные здания, которые он идентифицирует по их английским, а также российским названиям и детально описывает некоторые из них. Он включает Белый Дом, Департамент сокровищ (Казначейство), Департамент (Министерство) Внутренних дел, Министерство Сельского Хозяйства. Обзор также дает описание культурных институтов, например, галерея Коркоран, автор Джеймс Ренвик младший), и он уделяет особое внимание зданию Смитсонов-ского Института — «Замку». После того, как он отметил происхождение института и роль Джеймса Смитсона, сделавшего первоначальный взнос, — Кулешов дает описание здания замка: его романского стиля, красных стен из песчаника с десятком башен различной высоты, а также его интерьера, с выставочными холлами, библиотеку и химическую лабораторию. В заключение он отмечает: «своей многогранной и благотворной работой этот институт достиг широкой славы среди сообществ ученых и институтов всех стран»18. Заключительные комментарии Кулешова посвящены городским памятникам и сомнительному успеху наиболее амбициозного проекта -- строительства Монумента Вашингтону.

1. Технология и архитектура конца девятнадцатого столетия

          Ни одна из последующих оценок американской архитектуры в «Зодчем» не продемонстрировала такой же широты культурных интересов, как серия выдающихся статей Кулешова. Независимо от географических или технологических ограничений его первичная оценка помогла Америке войти в жизнь читателей «Зодчего», не упуская из виду специальные интересы архитектурной профессии. Можно спорить, были ли архитекторы особенно восприимчивы к положительным сообщениям об американской республике, основываясь на их интересе к экономическому росту и техническому прогрессу. Хотя архитектура имела социальную и идеологическую ценность для российского общества, российские архитекторы могли восхвалять американские здания или технологии без того, чтобы подразумевать политические взгляды с монархическим или радикальным оттенком. Конечно, выражения удивления не переставали приходить от корреспондентов «Зодчего». В 1879 г. в докладе о Лидвилле, шахтерском городе в Колорадо, было сказано, что он «возник как бы по волшебству» на этой «земле чудес». Конечно, такая ссылка предполагала бы видение скорой эксплуатации богатых неосвоенных регионов Сибири и других районов России. Один доклад о развитии телефона в Америке утверждал: «Америку, поистине, можно назвать страною приложений научных теорий к практике и жизни. Пока у нас происходят дебаты о практичности и будущности телефонов, в Америке создаются городские телефонные сети...»19.
          На Америку часто ссылаются как на стандарт при сравнении строительства и технологии, что можно увидеть, например, в статье об эффективности американского жилищного строительства: «Наши каменщики, столяры и другие ремесленники удивились бы быстроте и смелости американцев». Эта весьма благоприятная оценка уделила внимание сотрудничеству между подрядчиками и муниципальными властями при прокладке коммуникаций и последующем замощении улиц и тротуаров. Также была отмечена надежность предварительно заготовленных стандартных компонентов, например, оконных рам и дверей, в проектировании городских зданий20, эффективность, которая позднее станет основой советского строительства массового жилья, но, в общем, то в иных масштабах. Другой раздел новостей дал описание открытия здания Метрополитен Оперы в Нью-Йорке с обычной гиперболой «громадное».
          Начиная с 1882 г., большинство кратких технических новостей об американской архитектуре появлялись в «Неделе строителя», новом еженедельном приложении к «Зодчему». В «Неделе строителя» содержались выдержки из журнала «Научная
          Америка», а также доклады из американских публикаций о новых зданиях, технических новшествах и строительных катастрофах. С особой частотой отмечались пожары в театрах. В 1885 г. «Неделя строителя» пересказала статью из популярного журнала «Нива» о завершении Монумента Вашингтону. Ссылаясь на «колоссальность» монумента «Неделя строителя» высказала очень критичный взгляд на «непривлекательную и грубую конструкцию» и отметила, что «монумент больно задевает за живое отсутствием какого-либо вкуса»21. Тон доклада не может быть, как кажется, отнесен к антиамериканским чувствам, а скорее — к заметному отличию монумента от современных вкусов, выразившихся в проектах значительно орнаментированных мемориалов, например, памятника принцу Альберту в Лондоне, законченному в 1872 г. сэром Джоржем Гильбертом Скоттом, и конкурсных проектах Церкви Спаса Спасителя на Крови в Петербурге начала 1880-х гг.
          Большинство сообщений в «Зодчем» и «Неделе строителя» относились к коммерческой архитектуре в городах, от Бостона и Филадельфии до Нью-Орлеана и Сан-Франциско. Центром внимания, однако, были Чикаго и Нью-Йорк, которые представлялись наиболее концентрированным выражением преобладающих черт американского характера. В середине 1880-х гг. «Неделя строителя» сообщила о проектах для строительства метрополитена в Нью-Йорке, о технологиях строительства подъемных систем, о ряде зданий пожарных депо в городе, системах водоснабжения, канализации, городской телефонной сети, о Статуе Свободы. Цены на землю в Нью-Йорке были «баснословные», но распространенное слово было «колоссальный» — как «на колоссальном новом мосту» между Нью-Йорком и Нью Джерси, или «колоссальное здание» для газеты New York World, высотой двадцать шесть этажей, построенное из железа, стали, кирпича22. Хотя репортеру было трудно дать описание здания такого беспрецедентного масштаба, русские, наконец, узнали о небоскребе; в течение последующего десятилетия сообщения об этом американском феномене регулярно появлялись в русской архитектурной прессе.
          Очевидно, что первое детальное описание небоскреба появилось в статьях о Чикаго, где подготовка к Колумбийской выставке 1893 г. стимулировала беспримерный после Великого Пожара 1871 г. интерес к этому городу. Выставка получила широкое освещение в обзорах, таких как анализ планировки и строительства участка со статистикой из немецкой публикации "Deutsche Bauzeitung". В оценке была упомянута фирма Холабёрд и Рош, редкий случай, когда русская пресса идентифицировала американских архитекторов23. Среди других новостей об экспозиции был один восторженный доклад о проекте полностью электрифицированного здания, описываемого как взгляд в будущее24.
          В общем обзоре строительства в Чикаго отмечалось, что за шесть лет был создан новый тип сооружения, основанного на каркасной стальной конструкции на железобетонном фундаменте, но отчеты были предварительные и не упоминались имена архитекторов25.
          В 1893 г. внимание, окружившее выставку в Чикаго, достигло своего пика. Первые выпуски «Недели строителя» содержали статьи с описанием павильонов и последних приготовлений к открытию в районе между Джексоновским и Вашингтонским парками. В дополнение к перечислению выдающихся архитектурных достижений выставки и исключительных размеров сооружений, один неподписавшийся корреспондент подтвердил руководящее участие господ Джона Рута, чья смерть в J891 г. была отмечена, и Даниэля Бёрнхама, который являлся главным конструктором выставки26. После 1893 г., как кажется, больше не было упоминаний этих двух пионеров чикагской архитектурной школы в русской прессе. Однако не все аспекты выставки были рассмотрены так благоприятно. В статье о скоростном строительстве дешевых гостиниц в районе парка Джексона сообщалось об исключительно опасной возможности пожара для тех, кто остановится в этих «гигантских картонных домах». Одна короткая заметка повторила утверждение нью-йорской газеты Daily News, что якобы более тысячи рабочих умерли из-за ненадежных фундаментов и лесов, и что Чикагские газеты занимаются укрывательством скандала27.
          Среди подобной информации некоторые обозреватели помимо экстравагантности выставки, увидели более значимые достижения чикагской архитектурной школы. В одном компактном но информативном обзоре отмечено, что «гигантские здания носят здесь странное название "Небоскребы" и подтвердил, что Чикаго был особенно "богат этими зданиями", несмотря на растущее нежелание их страховать»28. Девятнадцати этажное здание отеля Аудиториум (1886-1890) описано как пример скоростного строительства, которое возможно при новой технологии. В статье приведено множество статистических данных о стоимости здания, его высоте, весе, количестве кирпичей, необходимых для строительства, длине его трубопроводов для воды и газа. И все же там нет упоминания о стиле этого эффектного здания и не упомянут его архитектор Луис Салливен. Для русских архитектурных критиков «стиль» должен быть найден в Европе; Америка считается землей статистики и технологии.

2. Американское архитектурное образование

          Важным компонентом развития и применения технологии является хорошо развитая система технического образования. В России были свои собственные известные институты строительства и архитектуры, особенно в Москве и Петербурге. Это установлено, главным образом, путем сравнения с институтами Германии и Франции. Но по мере того, как преимущества американской строительной технологии все больше становились очевидными, американская система технического образования привлекала все большее внимание. В 1894 г. неглубокая, но снискавшая известность, серия статей о программах технического образования в американских университетах появилась на страницах «Недели строителя». Первая часть содержала параграфы о Гарварде, Йеле, Корнелле и Калифорнийском Университете в Беркли, а также краткое изложение американской системы отвода земли для нужд сельскохозяйственных колледжей29.
          Вторая часть представляет собой более детальный аналитический взгляд на программу технического образования в одной из ведущих школ в данной области — Университете Пердью с особым вниманием к механическим и электротехническим лабораториям. Неизвестный автор отметил, что семинары в университете Пердью смоделированы с московских Технических Семинаров, которые были показаны на Филадельфийской выставке 1876 г. Доклад заканчивался обзором, посвященным американскому преимущественному праву на включение функций технических институтов в университетах и делал особое ударение на высоком уровне помощи, представляемой студентам американскими институтами — снова, несомненно, с целью ускорить такое же развитие в России. Хотя они все еще «отставали от Европы в теоретических и абстрактных науках», американские университеты обеспечивали легко доступное техническое образование со значительным упором на практичность30.
          В начале двадцатого столетия «Зодчий» выходил еженедельно, опубликовал более детальный и всесторонний обзор архитектурных учебных программ ряда американских Университетов. Исходя из лекции Романа Бекера в Императорском Петербургском Обществе Архитекторов в 1902 г., эта длинная серия началась с двух статей об Университете Корнелла. В первой говорилось об общей истории Университета и требования к поступлению в него, а во второй был более детально рассмотрен его учебный план по архитектуре31. Используя материал, опубликованный Корнеллом, Бекер изложил детали, касающиеся архитектурных учебных предписаний и отметил, что приоритеты в учебном заведении «сместились после отъезда профессора Чарльза Бабкока», который был деканом факультета с ее основания в 1871 г. и до 1897 г. Чарльз Бабкок считался одной из ведущих фигур в американском архитектурном образовании, но его основное внимание было обращено на технические дисциплины и принципы строительства за счет обучения стилистике, и это было подвергнуто критике Бекером. Подход Бабкока был модифицирован его преемником Александром Буел Троубриджем, выпускником парижской Ecole des Beaux Arts, который был деканом архитектурного факультете с 1897 по 1902 г.
          Второе, самое подробное сообщение Бекера фокусируется на методах преподавания в Колумбийском Университете и состоит из той же самой смеси общей истории и детальной информации по архитектурной учебной программе32. Хотя статьи Бекера содержат мало специфической информации о деканах американских школ, он тонко уловил нюансы педагогических дебатов по таким проблемам, как пригодность образцов художественных моделей для подготовки американских архитекторов. Вильям Вейр, декан Колумбийской школы горных дел с 1881 по 1903 г., учившийся у самых первых студентов Ecole des Beaux Arts, создал первую официальную программу по архитектуре в Массачусетском Технологическом Институте (MIT) в 1867 г.33
          По Бекеру, Вейр отклонил точку зрения, полагающую, что Школа служит арбитром вкуса, как считается по парижской модели. И все же весьма подробное описание Бекером учебной программы означает влияние принципов изящных искусств со значительным вниманием к истории стилей и их воссозданию путем упражнений в искусстве черчения. Конечно, более продвинутые студенты, как ожидалось, воссоздадут исторические памятники в порядке упражнений по выяснению их конструкции - - методу, которому Бекер уделяет значительное внимание. Он уточнил, что Колумбийская литература по истории архитектуры была, главным образом, обеспечена за счет ресурсов архитектурной коллекции Мемориальной Библиотеки Звери. Тем не менее, противоречивое отношение Вейра к Школе изящных искусств не удовлетворило таких ее приверженцев, как Чарльз Мак Ким, и он оставил пост декана в 1903 г.
          Последняя статья Бекера представляет собой обзор других важных программ американских архитектурных школ, главным образом, Гарварда и М1Т, каждая из которых получила резюме объемом около двух страниц. Заключительные страницы содержат сведения о девяти других университетах и институтах с архитектурными учебными программами, таких как Пенсильванский Университет, Сара-кузский Университет, Технологический Институт Кейсе, Институт Армора в Чикаго, Иллинойский Университет, Университет штата Огайо и Тулейн-ский Университет в Нью Орлеане34. Используя информацию из американских источников, Бекер провел взвешенный анализ системы обучения, которая способствовала взрывному росту в американском строительстве и строительной технологии. Читатели этих материалов в Петербургском Обществе Архитекторов несомненно, включали педагогов, которые сталкивались с вечной проблемой реформы образования в России, и хотя не является очевидным, что американские университеты послужили специфической моделью для изменения в российской системе, статьи Бекера представляют дополнительное свидетельство интереса русских к Соединенным Штатам и могут иллюстрировать степень, до которой Соединенные Штаты могли послужить в качестве стандарта для роста и развития России в этой области.
          Российские журналы содержат широкие комментарии, относящиеся к конкурсу на проектирование главного здания Калифорнийского Университета в Беркли. Основанный за счет фонда щедрого наследства Фобл А. Херста, проект был одним из главных архитектурных заказов на рубеже столетия, и с 1898 по 1900 г. «Зодчий» посвятил несколько заметок, как конкурсу, так и очевидно безграничному богатству Калифорнии. Одна статья в 1900 г. отметила, что все одиннадцать финалистов получили свое образование в Ecole des Beaux Arts -дань уважения этому Институту и его проникающему влиянию по всей Европе и в Америке35.

3. Американский прагматизм и новая городская среда

          Но какой бы значительной ни была роль, которую играла французская школа и американский дизайн, русские обозреватели больше заинтересовались практическими результатами американского технического развития. В 1895 г. Виктор Эвальд — редактор «Зодчего» и один из наиболее частых комментаторов американского гражданского строительства — привел оценку конструкций небоскребов в Нью-Йорке и Чикаго, обращая особое внимание на методы возведения фундаментов для стальных каркасов. Впечатленный размером и технологией таких больших сооружений, Эвальд не обратил должного внимания на их эстетические качества и сказал, что они создадут городскую среду, в которой «некоторые из главных улиц будут заперты между двумя рядами мрачных кубов с маленькими окнами, в которые никогда не попадет солнце. Такие улицы имеют сходство с узкими каналами или потоками, текущими по дну глубоких ущелий»36. Этот поэтический образ сопровождался достаточно точным наблюдением, что американские небоскребы были предназначены для использования между восемью часами утра и пятью дня, после чего центральные районы американских городов становятся безлюдными. Позже Эвальд написал книгу под названием «Конструктивные характеристики зданий в Северной Америке» и в 1899 г. продолжил анализ американских небоскребов в обширном докладе о пожаре в шестнадцатиэтажном здании страховой компании Home Life на Бродвее, построенном в 1893 г. Его обзоры, касающиеся все еще далеких от идеала методов предотвращения пожаров в высоких зданиях, были основаны, главным образом, на данных из германской публикации в Thonindustrie-Zeitung, которая представляла производителей противопожарных керамических панелей. Статья заканчивается юмористическим штрихом: «Позвольте нам отметить в заключение, что из-за ошибки в переводе несколько из наших российских газет дали описание этого инцидента (пожар) как специально устроенного для того, чтобы испытать эффективность пожарных бригад и безопасность таких конструкций. Такова сила привычки: приписывать американцам наиболее неправдоподобные оригинальные эскапады»37.
          К началу столетия описания небоскребов и пожаров в американских городах появлялись в российской периодике примерно с той же частотой. В 1903 г. «Зодчий» опубликовал обзор достижений в области строительства небоскребов с особым вниманием к новым методам защиты стального каркаса от огня (многие из этих новинок были введены после пожара в Питсбурге в 1897 г.). На основе книг Джозефа Фрайтага и Вильяма Биркмайера — известных американских инженеров, специализирующихся на проектировании небоскребов — автор объяснил необычайный рост числа высотных зданий в Америке тремя основными новшествами: дешевое и эффективное производство высококачественной прокатной стали; производство нового типа противопожарных покрытий стальных каркасов и внедрение скоростных лифтов38.
          Пожар, конечно, был врагом в российских городах с незапамятных времен, кроме того, был особый интерес к разрушительному эффекту пожаров в новой американской городской среде, даже если уроки, которые должны были быть извлечены из этих больших пожаров, имели ограниченный интерес для России. В выпусках «Зодчего» в 1904 г. содержалось несколько статей по этой проблеме, среди которых было описание опустошительного пожара в Ирокезском театре, в котором погибли около четырехсот человек, и обзор мероприятий по пожарной безопасности в других главных театрах Чикаго, включая Аудиториум39. Следующая статья дала описание метода предупреждения пожара, разработанного фирмой Адлер и Салливен40. Кульминацией интереса к этой теме явилось широкое журнальное освещение знаменитого пожара в Балтиморе в феврале 1904 г. На основе сообщений в «Нью-Йорк Геральд» «Зодчий» предоставил общее описание несчастья и его воздействия на город в своей первой статье41. Во второй статье анализируется состояние больших зданий после пожара с технической точки зрения. В заключении приведена информация из германского журнала Stahl und Eisen, посвященная значительному прогрессу в защите стальных каркасов от разрушения огнем42.
          К концу 1904 г. тема «Большая американская катастрофа» была исчерпана, если не считать одного исключения — широко распространенной информацией о землетрясении в Сан-Франциско во всей российской прессе. Одна из трех статей в «Зодчем» о землетрясении, озаглавленная «Американская энергия», подчеркнула исключительную скорость, с которой были использованы ресурсы для реконструкции города и в заключении отметила: «Если сопоставить с этой колоссальной жизненной энергией и мощью то, что у нас делалось и делается для возрождения хотя бы Сызрани, пострадавшей, пожалуй,.не меньше чем Сан-Франциско, то картина получается весьма плачевная»43. Аналогичные заметки об американской способности к быстрому восстановлению появились в очерке о пожаре в Балтиморе, и в каждом случае чувствуется противопоставление — более или менее неопределенное или явное — с российской реакцией на такие катастрофы.
          В дополнение к этим обширным статьям по главным проблемам «Зодчий» продолжал печатать многочисленные небольшие заметки об американской жизни, как это очевидно из отдельных выпусков 1905 г., включая статьи о строительстве Отеля Белльвью в Филадельфии, о бетонной дамбе вблизи от Итаки, штат Нью-Йорк, о вознаграждении для американских архитекторов и пожертвовании Чикагскому Университету Джоном Рокфеллером. Серия статей архитектора Александра Дмитриева о его поездке по Соединенным Штатам была значительно больше по объему — это первое такое описание после путешествия Сергея Кулешова тридцатилетней давности.
          В отличие от Кулешова, Дмитриев был весьма известным архитектором в России и ряд зданий по его проектам все еще сохраняются в Санкт-Петербурге44. Однако это не сделало его более проницательным обозревателем американской архитектуры, и его тексты кажутся фрагментарными по сравнению с сериями статей Кулешова. В его защиту следует отметить, что Дмитриеву удалось охватил большую территорию — следствие улучшений сети американских железных дорог с 1877 г. и что он согласился с тем, что его описания были поверхностными. Его статьи о поездке из Нью-Йорка в Филадельфию, Вашингтон, Сант-Луис, Иеллоустоун Парк, Чикаго, на Ниагарский водопад и в Бостон не создают убедительного впечатления о любом из этих мест45. Кроме того, он определенно рассматривает центры американских главных городов как эстетическое бедствие, несмотря на заявление, что целью его визита в Соединенные Штаты было изучение новых методов применения железа и стали в строительстве. Его собственная работа была консервативна по стилю и техническим решениям. С самого начала серии его статей он декларировал свое предпочтение американским пригородам, таким как Кембридж, штат Массачусетс, где можно увидеть церкви, музеи, жилые дома и другие здания, противостоящие хаосу небоскребов.
          В докладе Дмитриева были свои удачные фрагменты, например, в его чудном описании Кони-Айленда, в том числе, выставочного зала с диаграммами битвы при Сантьяго (Куба, 1898 г.) и другими знаменитыми событиями Американской истории. В то же время, Дмитриев был напуган быстрым увеличением числа рекламных щитов и вывесок. Его короткий, но благоприятный обзор Вашингтона включает описание здания в романском стиле, спроектированного Генри Хобсоном Ричардсоном, чьей работой он восхищался, не пытаясь отнести ее к разновидности американской архитектуры стиля модерн. По контрасту со спокойным впечатлением от Вашингтона, Сент-Луис и его Международная выставка 1904 г. были обрисованы в острых критических тонах. Никакого упоминания не было сделано о знаменательном Венском влиянии на это мероприятие — участии Джозефа Хофманна, Ио-зефа Ольбриха и Густава Климта, — тем не менее, он уделил значительное место насмешке над экспонатом «Поездка на поезде через Сибирь» -непродуманной приманке, которая свидетельствует об американском интересе к Транссибирской железнодорожной магистрали.
          После благоприятных впечатлений от Йелло-устоунского парка, Чикаго показался Дмитриеву подавляющим и безвкусным: «Как по богатству, так и по своей грязи Чикаго свободно может конкурировать с С.-Луи; вообще, неопрятность может считаться типичной для Североамериканских торговых и фабричных городов»46. Тем не менее, он похвалил пригороды Чикаго — Эванстон, Иллинойс и превознес здание Артура Орра в этом городе за его комфорт и приятный дизайн. Аналогичные эмоции — что архитектура была выражением спокойствия и богатства — были выражены при описании Бостона, который заинтересовал его меньше, чем Кембридж и его университет. При описании Гарвардского университета Дмитриев вновь похвалил Ричардсона за его дизайн Северского и Остинского холлов, оба были представлены фотографиями, так же как ряд других официальных резиденций и зданий, которыми Дмитриев любовался во время поездки. Почти все из них были построены из природного камня в романском стиле.
          Заключительное эссе Дмитриева показывает его противоречивые чувства в отношении к Америке, что является типичным для европейских путешественников. После возвращения через Италию, он отметил: «После однообразия Американских городов, Неаполь, несмотря на его живописную грязь, кажется удивительно привлекательным». Непонятно, почему он должен делать различие между грязью Сент-Луиса и грязью Неаполя, но можно почувствовать утомление как от нового в американской культуре, так и от сопутствующей ему отбраковке прошлого, прежде всего, в главных городах. Тем не менее, он признал преимущества американской технологии, заслуга, которую он очевидно, ценит меньше всего: «Касаясь узкой техники, можно отметить, что в инженерном отношении Северо-Американские Соединенные Штаты, вероятно, самая интересная страна в мире <...> Там умеют работать»47. Дополнительно Дмитриев многозначительно прокомментировал свободу, с которой ему разрешили осматривать и исследовать все, что он выбрал, включая даже правительственные здания. Это последнее замечание подчеркнуто в тексте и предоставляет другую косвенную ссылку на политическую ситуацию в России. Следует отметить, что серия статей Дмитриева основана на лекции, которую он прочитал в петербургском Обществе Архитекторов 18 января 1905 г. -- через девять дней после Кровавого Воскресенья — роковой демонстрации рабочих в Санкт-Петербурге. «Зодчий», со своей стороны, уклонился от упоминания революционных беспорядков на всем протяжении периода 1905-1907 г.

4. Видения небоскребов

     В течение большей части последнего десятилетия издания «Зодчий» регулярно сообщал о новостях в строительстве небоскребов в Америке. Появились статьи о здании Зингера в 1906 г., здании Метрополитен Лайф в 1907 г. и о зданиях Френсиса Кимбала в 1908 г.. Были также сообщения об окончании других крупных комплексов, таких как Нью-Йорский Пенсивальский вокзал и Нью-Йорская Публичная библиотека. В кратком сообщении в 1908 г. были даны комментарии о «гигантомании» Эрнста Флагга, возможно наиболее активном строителе небоскребов Нью-Йорка: «Флагг мечтает о постройке здания высотой в одну тысячу футов... Над этим задумались даже и Янки. Есть более разумные люди, которые думают поднять вопрос о проведении закона, ставящего пределы полету художников за облака»48. Все же после 1908 г., по не вполне ясной причине, число статей об Америке значительно, хотя и временно, сократилось. В 1909 г. единственное упоминание об Америке в статье было о загрязнении воздуха в Чикаго, в 1910 г. был единственный отчет о новом мосте в Филадельфии; в 1911 г. Р. Бернхард дал обзор книги Р. Фогеля «Американский дом»; отражающий растущий интерес к американскому проектированию индивидуальных домов и их использованию как модели для застройки пригородов Москвы.
          Новое появление статей об американской архитектуре и технологии в «Зодчем» было обязано, главным образом, Шестому Международному Конгрессу по испытаниям материалов, организованному в Здании Нью-Йоркского Инженерного Общества в 1912 г.. Следует отметить, что корреспондентом журнала была женщина, Мария Королева, о которой, к сожалению, мало что известно. Ее депеши представляют собой детальные и весьма технически грамотные оценки научных трудов, а также анализ конструкций здания Вулворт Касса Джильберта49. Для русских обозревателей здание Вулворт представляло особый пример американской моды на офисные здания — мании, которая выходила за пределы экономических возможностей, как отметил автор статьи, который подчеркнул также, что его главной функцией было служить торговой маркой фирмы Вулворт50. В серии почтовых открыток «Москва в будущем», датируемых 1913 г., воображаемые посетители России делали фантастические зарисовки новой Москвы, которые воспроизводили явные черты среднего Манхеттена51. Несомненно, первые пробные шаги в этом направлении уже были сделаны с завершением в 1911 г. скромной башни Ивана Рерберга для Северной Страховой Компании в центре Москвы52.
          Все более специфические технические описания механики, использованной в строительстве небоскребов и их каркасных стальных конструкций, означают, что русские строители были готовы начать такие проекты. Первая мировая война и последующие события, однако, отложили широкомасштабное применение этой технологии до конца 1940-х гг. Наиболее важное заявление об этой конвергенции между американскими и русскими интересами в гражданском строительстве проявились в обзоре из двух частей Николая Лахтина «О последних технологиях использования стали и армированного бетона в Нью-Йорских небоскребах»53. По Лахтину, российское экономическое будущее нацелено на американскую модель в городской архитектуре: «Промышленность, торговля и техника развиваются, цены на земельные участки возрастают, телефонные и другие коммуникации не могут всегда удовлетворять потребности; короче, обстоятельства, аналогичные таковым в Америке, постепенно возникают в наших городских центрах. Эти обстоятельства заставляют строить высокие здания, которые должны быть возведены на стальном каркасе»54.
          С этой точки зрения, Лахтин проанализировал высотные здания с фундамента до средств защиты от ветра и подготовил детальные чертежи ключевых фрагментов в стальных колоннах и балочных структурах. Официальное послание, касающееся схожести российских и американских архитектурных условий, было распространено на пятом съезде русских архитекторов в 1913 г. Лахтиным и Эдмондом Перримондом, которые незадолго до того участвовали в конференциях в Америке и вернулись в Россию убежденные в уместности новой американской архитектуры55. В отдельной статье Перримонд дал описание прогресса в развитии холодильной техники, канализации и водопроводных систем и стальных конструкций во время посещения Третьего Международного Конгресса по замораживанию в Чикаго в 1913 г.56. Несмотря на его восхищения этими технологиями, Перримонд был настроен критически по отношению к отсутствию гигиенических условий, которое он обнаружил в Соединенных Штатах (интересно, по сравнению с чем).
          В конце Первой мировой войны надежды на рост, развитие и технический прогресс отступили, и с ними отступили возможности строительного бума в России в американском стиле. Эти видения были, несомненно, нереалистичным или преждевременным; Лахтин однажды зашел так далеко, что сравнил геологические условия Петербурга с нью-йоркскими, чтобы оценить, возможно ли там возведение высотных зданий. В военные годы информация об американском опыте сократилась, за исключением одной серии детальных статей, написанных в 1916 г. Романом Бекером о небольших зданиях публичных библиотек в Америке. Бекер представил весьма благоприятный взгляд на эти объекты в связи с их дизайном, а также с тем, что они, казалось, выражают демократическую веру в образование людей57. В 1917 г. вступление Америки в войну на стороне Антанты вызвало новый интерес к Соединенным Штатам, но в конце 1917г. «Зодчий» прекратил существование. Последняя статья, опубликованная в журнале, была озаглавлена «Американские инженеры и война»58.

5. Американская архитектура как модель культуры

          Хотя «Зодчий» рассматривался как наиболее важное специальное издание, это ни коим образом не был единственный источник информации в России об американской архитектуре. Непрофессиональное издание, такое как «Биржевые ведомости», выявило уникальные перспективы американской технологии и конструирования, а в начале столетия новые архитектурные журналы, такие как «Строитель» — не следует путать с «Неделей строителя» — и «Архитектурные мотивы», также публиковали материалы о строительстве в Америке. Более того, объявления об американской продукции — от фирмы «Отис элевейторз» до различных водопроводах систем — появлялись в прекрасно иллюстрированных русских ежегодниках. В 1906 г., например, Санкт-Петербургский ежегодник Общества Архитекторов-художников содержал информацию, рекламирующую хорошие качества «патентованных американских систем водоснабжения» для частных домов. Перед текстом была помещена реклама скважины «Система Кевани в действии», показывающая владельца соседского дома, поливающего участок своего наполовину деревянного каркасного дома с септической системой и насосным оборудованием, представленным на рекламе59. Кажется странным, что в 1906 г. -- во время социального кризиса — русские архитекторы могли вообразить людей среднего класса в качестве собственников подобного дома.
          Несомненно, элемент фантазии господствует над многими российскими впечатлениями от американской архитектуры, даже теми, которые выражены на страницах солидных профессиональных журналов, если не упомянуть более одаренных богатым воображением и заслуживающих меньше доверия пассажей из литературных произведений, таких как «Город Желтого Дьявола» Максима Горького (1906 год). Эта атмосфера нереальности должна быть частично отнесена к различным уровням развития России и Америки в то время и к огромной физической дистанции, разделяющей два континента. И все же, несмотря на все эти ограничения, можно предположить, что широкое освещение американской архитектуры способствовало восприимчивости к технологии, которое продолжилось и в некотором отношении возрастало после революции, несмотря на значительные барьеры на пути обмена информацией60.
          Помимо специфической функции Америки как модели в гражданском строительстве и архитектором проектировании существует более широкая причина культурного взаимопонимания, для выражения которой «Зодчий» был недостаточно квалифицирован. Хотя технические интересы представляют очевидную важность для архитекторов, архитектура как искусство и как строительная технология тоже участвуют в формировании социальных и культурных ценностей создаваемой среды. В этом отношении российские отчеты и статьи об американской архитектуре демонстрируют некое постоянное приглядывание (наблюдение). Америка видится конечным образом, несмотря на то, что Россия была ближе к Европе. Парадоксально, это определение критерия отражает, на более глубоком уровне, тип национализма, который стремится к модели соразмерной с ее собственными интересами. Только Америка, с ее континентальным размахом и безграничной энергией, предоставляет заслуживающий сравнения масштаб для задач, стоящих перед русскими строителями.
          Ни один вид деятельности в России не выразил подобное отношение к Америке так ясно, как архитектура с ее акцентом, как на практические цели, так и на культуру. Какие бы подозрения русские мыслители, такие как Достоевский, не питали к американской культуре, материалы из «Зодчего» наводили на мысль, что две страны часто осознавали, что у каждой из них есть ряд ценностей и характеристик, которые они молчаливо признавали как общие. Отсюда проистекает желание русских обозревателей повторить термины американского «стартового двигателя» — «колоссальный», «чудовищный» и «скоростной» даже тогда, когда предлагались скептические комментарии. Можно предположить, что это определения, которые соответствовали собственному чувству достоинства русских — термины, которые, несмотря на неизмеримые социальные и культурные различия, показывают в самом широком смысле наличие общих идеалов и общих стандартов.


          Примечания
          1 Ф. М.Достоевский. ПСС в 30-ти т. Л.: Наука, 1980. Т. 21. С. 106.
          2 Об истории основания Московского архитектурного общества см.: Яралов Ю.С. 100 лет общественных архитектурных организаций СССР. 1867-1967. М.: Союз архитекторов, 1967. С. 6-11.
          3 Яралов Ю. С. Указ. соч. С. 12.
          4 Историю издания журнала «Зодчий» и приложения к нему «Неделя строителя» см.: Яралов Ю. С. Указ. соч. С. 103-104.
          5 Зодчий. 1872. №3. С. 46.
          6 Зодчий. 1873. № 9. С. 110. На основе материала из журнала «Биржевые ведомости».
          7 Зодчий. 1873. №9. С. 107-108.
          8 Зодчий. 1873. № 7-8. С. 94.
          9 Зодчий. 1876. № 7. С. 85. На основе материала из журнала American Architect and Building News.
          10 Зодчий. 1876. № 11-12. С. 120.
          11 Зодчий. 1877. №3. С. 29-30.
          12. Г. Шухов посетил Всемирную выставку в г. Филадельфия в 1876 г. с группой профессоров и студентов из Московского Высшего Технического Училища. О пребывании В. Г. Шухова в США см.: Ковелъман Г. И.Творчество почетного академика, инженера Владимира Григорьевича Шухова. М.: Стройиздат, 1961.С. 17-19.
          13 Эскизы американской архитектуры и техники. Зодчий. 1877. №4. С. 32-34; №5-6. С. 48-56.
          14 Зодчий. 1877. № 11-12. С. 100.
          15 Зодчий. 1877. № 11-12. С. 101.
          16 Зодчий. 1878. № 1. С. 1.
          17 Зодчий. 1878. № 7. С. 73-76.
          18 Зодчий. 1878. №7. С. 78.
          19 Зодчий. 1880. №3-4. С. 33.
          20 Зодчий. 1881. №6. С. 49-50.
          21 Неделя строителя. 1885. № 15. С. 3.
          22 Неделя строителя. 1891. №3-4. С. 20.
          23 Неделя строителя. 1891. №39-40. С. 385-386.
          24 Неделя строителя. 1892. №26. С. 288.
          25 Неделя строителя. 1892. №46. С. 313.
          26 Неделя строителя. 1893. № 1. С. 2-3; №3. С. 10-11.
          27 Неделя строителя. 1893. №21. С. 102.
          28 Неделя строителя. 1893. № 14. С. 62.
          29 Неделя строителя. 1894. №36. С. 181-182.
          30 Неделя строителя. 1894. №37. С. 187-188.
          31 В начале статьи Бекер замечает, что публикации, из которых он взял сведения, были ему любезно доставлены Гленом Брауном в конторе американского общества архитекторов в Вашингтоне.
          32 Зодчий. 1902. №38. С. 431-438.
          33 William Robert Ware в Adolf Placzek редактор Macmillan Encyclopedia of Architects / New York: Macmillan, 1982.
          T.4. C. 373-374.
          34 Зодчий. 1902. № 50. С. 572-577.
          35 Зодчий. 1900. №4. С. 37-38.
          36 Неделя строителя. 1895. №29. С. 155.
          37 Неделя строителя. 1899. № 8. С. 58-59,
          38 Зодчий. 1903. №51. С. 605-608.
          39 Зодчий. 1904. № 8. С. 86-89; № 11. С. 137-138.
          40 Зодчий. 1904. № 17. С. 207-208.
          41 Зодчий. 1904. №26. С. 303.
          42 Зодчий. 1904. №39. С. 431-435.
          43 Зодчий. 1906. № 37. С. 357-358.
          44 Краткий обзор работ Дмитриева см.: В. И. Кириков. Архитектор А. И. Дмитриев // Архитектура СССР. 1979. №2. С. 31-34.
          45 Зодчий. 1905. №30. С. 337-339. №31. С. 345-346, №35. С. 381-385; № 36. С. 395-398.
          46 Зодчий. 1905. №31. С. 346.
          47 Зодчий. 1905. №36. С. 398.
          48 Зодчий. 1908. №40. С. 375.
          49 Зодчий. 1912. №46. С. 455-459; №47. С. 467-470;
          №48. С. 479-481.
          50 Зодчий. 1912. №52. С. 522.
          51 См.: Е. И. Кириченко. Москва: памятники архитектуры 1830-1910 гг. М.: Искусство, 1977. С. 95-99.
          52 Современную фотографию башни см.: Brumfield W, С. Gold in Azure: One Thousand Years of Russian Architecture. Boston: Godine, 1983. P. 335
          53 Зодчий. 1913. №18. С. 203-211; №19. С. 215-221.
          54 Зодчий. 1913. №18. С. 204.
          55 См. отчет М. Королевой о докладах в отделе технологии на 5-м съезде архитекторов. Зодчий. 1914. №3. С. 27.
          56 Зодчий. 1914. № 12. С. 140-142.
          57 Зодчий. 1916. №46. С. 412-416 и три следующих номера с чертежами, фотографиями и библиографией.
          58 Зодчий. 1917. №47-52. С.226-229.
          59 Ежегодник общества архитекторов-инженеров 1906 г.№ 1. Рекламное приложение XXXVIII.
          60 Быстрее — значит прибыльней // Строительная газета. 3 марта. 1987. С. 3.