Семью Декаленковых пятьдесят лет назад хорошо знали в Вологде. Папа – Сергей Иванович – был инженером лесной промышленности, изобретателем и художником. Мама – Нина Павловна, выпускница Санкт-Петербургских высших Бестужевских курсов – до семидесяти лет преподавала литературу в средней школе № 8. Сергей – любимый брат Наташи, ярко и многообразно одаренный молодой человек – стал инженером-испытателем в конструкторском бюро Сергея Ильюшина и погиб в 1965 году при предполетных испытаниях.
Наталья Сергеевна – хорошо известный в вологодской культуре человек: в детстве и юности она постоянно выступала с чтением стихов, участвовала в любительских спектаклях, впоследствии работала методистом по драматическому искусству в областном Доме народного творчества, была директором Дома учителя и гарнизонного клуба в поселке Кипелово, художественным руководителем в ДК льнокомбината. Но главной ее любовью на всю жизнь остался театр, который вошел в ее судьбу вместе с войной.
Наталья Сергеевна, расскажите, как в годы войны вы оказались в театре.
В начале войны мне пришлось бросить учебу в институте и вернуться из Москвы домой. Я тут же поступила во вспомогательный состав областного драматического театра. Несмотря на трудности войны, для меня это было время интересной работы и многообразного, просто роскошного общения. В наш город приезжало немало эвакуированных ленинградских артистов и режиссеров. Самым удобным вариантом их размещения были комнаты-клетушки на втором и третьем ярусах театра, но, когда шел особенно большой поток эвакуированных, приходилось устраиваться на ночлег в фойе, зрительном зале, даже на сцене. Особенно активно помогал в обустройстве приезжавших директор театра Савелий Яковлевич Наханович. Актеры любя окрестили его Савелием «святым», «тишайшим». Его сын Левушка – поздний любимый ребенок – 17-летним ушел на фронт и погиб в первый же месяц военной службы.
Все режиссеры: Алексей Ларионов, Анатолий Турцевич и наш, вологодский, Ананий Бадаев – работали очень интересно. С нами, с молодежью, занималась Екатерина Александровна Кондратьева – доцент театрального института из Ленинграда. В спектаклях было много музыки, играл «живой» оркестр, руководимый Ильей Григорьевичем Гинецинским. Сопровождение к некоторым театральным постановкам он сочинял сам.
Получается, что в напряженных буднях тылового города театр был особым миром, где продолжал жить дух творчества, где коренные ценности великой русской драматургии словно бы помогали выживать. Классика оказалась как нельзя кстати и была хорошо представлена в репертуаре театра. А как жил коллектив театра? И кто был вашим зрителем в те военные годы?
В основном зал заполняли военнослужащие. В море морских и зеленых пехотных форм тонули скромные костюмы горожан. Весь состав нашего театра был единой семьей. Легко и просто не было никому, но каждый подавал пример взаимоотношений интеллигентных людей. Талантливый Василий Сафонов был несомненным лидером труппы. Незабываемой осталась его главная роль в спектакле «Парень из нашего города». Он выступал и в воинских эшелонах, и на вокзале – перед бойцами, отправляющимися на фронт: в гриме и костюме читал монолог Суворова.
Как использовали вас, молодежь?
С началом войны из самых молодых актеров драматического театра создали комсомольско-молодежную бригаду, подготовили хорошую программу, сшили матросскую униформу и отправляли повсюду, где требовалась озорная частушка или песня, скетч или серьезный стих из пушкинского наследия. Мы обслуживали и военных, и колхозников. В сельской местности нам давали телегу, указывали направление движения – дальше все было в наших руках. Атмосфера таких поездок хорошо сохранились в памяти: и свежая зелень весеннего луга, и простор, и тишина, звук колес, всхрапывание лошади, наша песня… Нередко в дороге пел Алеша Резухин – счастливый обладатель красивого баса, будущий священнослужитель, а тогда молодой актер. Юра Преображенский обычно шел рядом с повозкой, держа в руке длинные поводья и кнут. Кудрявый, русоволосый, немыслимо красивый, он шагал и пел, как говорится, «во все горло»:
Подруженьку свою,
Еще любил широкую
Красавицу Неву.
Ходил в рубахе шелковой
Веселый гармонист,
С Васильевского острова
С завода «Металлист».
И еще о том, как парень ушел на войну, геройски сражался с врагом, был ранен, но вернулся на завод.
Судьба рабочего ленинградского паренька словно бы предсказывала и скорые перемены в жизни не только Георгия Ивановича Преображенского, но и Валерия Дементьева, Алика Бадаева, Саши Тихонова: как и миллионы сверстников, они надели военную форму. Наталья Сергеевна, а как вы, невоеннообязанные женщины-актрисы, оказались в армии, да еще в такой жаркой точке, как Волховский фронт?
В один из летних дней 1942 года в кабинет директора театра вошел офицер и объявил: «Мне приказано найти артистов-добровольцев в клуб 256-й дивизии». А Волховский фронт и легендарная 256-я штурмовая Краснознаменная были для нас самым близким к Вологде местом боевых действий. В составе концертных бригад многие наши артисты уже не раз побывали во фронтовых частях. Тут же без долгих раздумий я и моя близкая подруга Нина Горбина согласились ехать в клуб дивизии. К нам присоединилась ленинградка, балерина Мила Яницкая, которая потом долго служила в ансамбле песни и пляски Волховского фронта. Мила была старше и опытнее нас. С ней было не так страшно отправляться в неизвестность. «Были сборы недолги» – около шести часов вечера того же дня наш эшелон уже отходил от вологодского перрона.
Стиснутая вещмешками, чемоданами, спинами пассажиров, в своем «мирном» сарафанчике и босоножках на каблучках, Наташа только в щелочку вагона заметила среди бегущих ног мамины туфли. Нина Павловна успела на вокзал, но дочь свою так и не увидела. И как же вы, такие мирные девушки, вчерашние школьницы, приживались в условиях войны?
Эшелон в пути бомбили. Опытные солдаты буквально на руках вынесли нас в кювет. От станции Вороново к штабу дивизии новоиспеченных фронтовых артисток доставил на подводе старшина Сеня Плотников. Потом нас представили генерал-майору Фетисову и тут же определили ближайшую задачу: к шести вечера ожидается приток раненых, на это время мы должны были стать сестричками медсанбата! Так фактически через сутки после отъезда из родительского дома я начала свой полный год настоящей войны. В дивизиях под Ленинградом не могло быть просто артистов. В моменты военных действий все мы становились медработниками, санитарами, бойцами штурмующих батальонов. Я поначалу записывала и сортировала раненых, давала обезболивающее, носила физраствор, накладывала сухую повязку, а потом хоронила ампутированные конечности в хлорной яме на территории огромного болота. И выступали, конечно. В дни и часы затишья давали концерты в тесной командирской землянке при неверном свете от движка. Днем работали перед солдатской аудиторией, чаще всего – на платформе студебеккера. Меня «подсмотрели» для своего номера Ваня Грушин и Вася Стамболи – цирковые акробаты из Ленинграда. Я стала третьей верхней в пирамидах. Блестящую жилеточку и шапку для выступлений сшила из парчовой ткани, покрывавшей стол в захваченной немецкой землянке. Даже маршал Мерецков приезжал к нам и особенно любил именно цирковые номера.
А молодой красивый артист Вася Стамболи стал мужем Наташи, и она долго носила на сцене фамилию Стамболи, хотя семейную пару тут же разлучила война: Василий ушел с армией на запад и погиб от ран в одном из госпиталей уже на территории Чехословакии. Как сложилась ваша дальнейшая жизнь?
Когда наша дивизия пошла к Новгороду, клуб закрылся. Федор Иванович Фетисов настоял на моей демобилизации. Я до конца войны работала в концертных бригадах филармонии.
Там тоже были нелегкие условия поездок. Расскажите о друзьях-товарищах, маршрутах, репертуаре ваших концертов.
Со мной рядом работали прекрасные люди: Шура Уланова, Аня Аверина, Галя Верескова, баянистка Катя Козлова. А трудности нас не смущали. Ездили на Кольский полуостров, выступали в воинских частях на территории Вологодской области, в многочисленных лагерях для заключенных. В таких поездках случалось всякое. Однажды наша филармоническая группа работала в Бабаевском районе. Мы только что заночевали в школе, подремали сидя, облокачиваясь на парты. Теперь нам предстояло сесть на поезд на одной небольшой станции. Эшелоны шли один за другим, но, притормаживая, не останавливались на полустанке. Зина Либровская, наш бригадир, уже со слезами молила: «Возьмите нас!». Кто-то предложил усадить Катю Козлову на твердый баянный футляр и попросить ее играть. Звуки вальса «В лесу прифронтовом» пробились сквозь шум вокзала, и произошло чудо. Проводники начали внимательно вглядываться в промерзшие фигурки артистов, потом дверь одного вагона приоткрылась, и вся наша группа мгновенно вскочила в тамбур. И там Катя продолжала играть. Вдруг открылась дверь в вагон, в клубах пара показалась огромная фигура моряка в тельняшке: «Девчата, давайте сюда!» Так мы оказались в вагоне. Военные моряки напоили нас чаем, а мы в благодарность им пели весь путь до Вологды. Много всего было…
Столько событий произошло, более шестидесяти лет миновало, а Наталья Сергеевна прекрасно помнит своих друзей. По имени-отчеству вспоминает каждого, с кем довелось общаться. И Ольгу Евгеньевну Бадаеву, с которой работала в Доме народного творчества, и лучших участников художественной самодеятельности в Доме учителя, и других интересных людей, встретившихся ей на жизненном пути. В, казалось бы, обычной судьбе Натальи Сергеевны Декаленковой отразилась жизнь того поколения работников культуры, чья юность пришлась на годы Великой Отечественной войны.
Элла Кириллова