Елена Никитина: Реставрация – это не просто косметическая отделка
Наберите в любой поисковой системе слово «Белозерск» и кликните «Картинки» – на большинстве фотографий обязательно будут мост через ров и церковь Спаса Всемилостивого, своего рода визитные карточки самого древнего города Вологодской области. Это памятники культурного наследия федерального значения. О том, какие работы проведены на них в преддверии 1050-летия Белозерска, рассказывает реставратор Елена Никитина.
Елена Михайловна, какова история постройки моста?
Точная дата возведения моста неизвестна, но по ряду признаков можно сделать вывод о том, что он был построен в первой трети XIX века, а не в XVIII, как указано в ряде популярных источников. Во-первых, стилистически он ближе всего к классицизму, который господствовал в русской архитектуре того периода, – об этом говорят выступающие на плоскости стены рельефы – круглые архивольты арок и замковые камни. Во-вторых, существует архивный документ, датированный 1824 годом, в котором говорится, что «…мосты в г. Белозерске в самом худом состоянии»*. Скорее всего, речь идет о старых деревянных мостах через ров, потому что вряд ли каменный мост, сооруженный незадолго до этого времени, пришел бы так быстро в столь плачевный вид. Историк Валентина Седова, проводившая во второй половине XX века исторические изыскания о дате его постройки, определила, что мост возвели не ранее 1820-х годов. И наконец, в XVIII веке каменные мосты были редкостью, и, если бы этот мост существовал уже тогда, об этом сохранились бы какие-то свидетельства.
Теперь мост будет белым – это возвращение к его первоначальному виду?
То, что раньше мост был покрыт белой известью, несомненно: в пролетах сводов на фрагментах подлинной кладки сохранились следы известкового покрытия, и по архивным черно-белым фотографиям видно, что мост гораздо светлее, чем земля и трава, – небеленый, он бы так не выделялся. При нынешней реставрации тоже сделана известковая обмазка, которая необходима еще и для того, чтобы защитить кирпичную кладку от разрушения. Важно и то, что это не штукатурка, а именно обмазка, позволяющая сохранить фактуру поверхности, впечатление «рукотворности» памятника.
Конечно, все привыкли к тому, что мост красный. Но если смотреть на него как на часть единого городского архитектурного ансамбля, во всех значимых постройках которого доминирует белый цвет, то мост должен быть именно белым. Так он выглядит более монументальным, а ансамбль – более цельным.
Когда была предыдущая реставрация моста?
В 1970 году реставрация была начата силами Вологодских специальных научно-реставрационных мастерских. В 1972 году Всероссийская специальная научно-реставрационная производственная мастерская (ГАП Белов) выполнила архитектурные обмеры и составила рабочий проект реставрации памятника. Тогда же мост был отреставрирован силами добровольного студенческого отряда Московского инженерно-физического института**.
В тот момент специалисты столкнулись с колоссальными трудностями. Во время работ велась фотофиксация – фотографии очень плохого качества, но все равно видно, какие страшные разрушения были в конструкциях моста. Он буквально разваливался по швам, от устоев большими кусками отслаивались фрагменты кладки. За один сезон в 1972 году пришлось выполнить огромный объем работ. В тело моста были заведены новые металлические связи, вычинки кирпичной кладки составили большую часть поверхности фасадов, и при этом мост окончательно утратил свой белый покров. Но тогда для облицовки был применен пустотелый щелевой кирпич – это экономичный, но не очень долговечный материал. С тех пор мост ни разу не поновлялся.
Как вы оценивали состояние этого памятника на момент начала нынешней реставрации?
Внешний вид моста не вызывал особых опасений – до того момента, пока мы не приступили к исследовательской работе и не обнаружили, что это «колосс на глиняных ногах». На устоях моста отслоившуюся кладку 70-х годов можно была снимать голыми руками, а в глубине подлинный кирпич и кладочный раствор XIX века мизинцем крошились в труху.
С какими трудностями пришлось столкнуться во время проведения работ?
Самое главное, что нужно было сделать, – это обеспечить грузоподъемность моста. При строительстве он был рассчитан на конную повозку, но почти сто лет по нему ходил автомобильный транспорт, даже тяжелые грузовики с углем и дровами. В результате создавались огромные нагрузки и вибрация, ставшие одной из главных причин всех деформаций памятника. В частности, были порваны подлинные внутристенные кованые связи – нашим реставраторам пришлось их «лечить».
Кроме того, за прошедшие почти два века уровень культурного слоя, естественно, повысился и опоры моста просто «вросли» в землю. Следствием этого стал так называемый капиллярный подсос: грунтовые и поверхностные воды просачиваются в щели кладки и в поры кирпича, зимой влага замерзает и лед разрывает кирпич. Не было обеспечено и водоотведение с просевшего моста – вода стекала прямо по стенам.
Работа реставраторов часто сопровождается открытиями. Было ли в этом случае что-нибудь подобное?
Ну, не всегда это открытия, чаще всего – новые вопросы, шарады и ребусы. Что касается этого моста, то у него очень интересное основание. Он стоит, как и положено каменной постройке XIX века, на валунном фундаменте. Зимой 2010 года были сделаны шурфы, и под опорами моста обнаружились два яруса валунной кладки: сначала валуны, под ними, на глубине 1,8 метра, венец из сосновых бревен, а потом до глубины примерно трех метров опять валуны. Либо это таким образом укрепленный фундамент, либо разные этапы строительства – пока это загадка.
Каков итог реставрационных работ на мосту – что именно сделано для сохранения памятника?
Непосвященному человеку со стороны покажется, что мост такой же, как был, только белый, и сознавать это немного обидно. На самом деле, чем меньше видна работа реставраторов, тем больше в ней достоинств. Сейчас мост надежно укреплен прочным металлическим каркасом. Срезан грунт вокруг опор, выполнено водоотведение, кирпичная кладка и фундамент проинъецированы. Теперь по мосту может передвигаться транспорт, правда, все равно с большими ограничениями по грузоподъемности и скорости.
Церковь Спаса Всемилостивого – архитектурный памятник совсем иного рода…
Церковь Спаса Всемилостивого датируется 1716-1755 годами. Свой нынешний вид она приобрела именно в 1755 году, когда была «возобновлена» после пожара 1753 года. Поэтому в ней много и от русского узорочья, и эпоха «елизаветинского» барокко оставила свой след.
Церковь очень красивая, я ею просто любуюсь! Сейчас вокруг нее плотная застройка – нет простора, чтобы ее увидеть. Но замечательный вид на церковь открывается с вала. Это необыкновенно цельный и гармоничный памятник, пропорции его великолепны. Церковь очень интересна также своими декоративными элементами: затейливое барочное завершение алтарных апсид, двухъярусный фриз из ложных закомар и изразцовый пояс создают неповторимое впечатление «украшенности». Если сравнить церковь, например, с вологодским Софийским собором, который я тоже очень люблю, – мощным, монументальным, полным энергии, – то она выглядит удивительно нежно, «по-женски», как будто в кружевах.
Какова была судьба памятника в ХХ веке?
Когда после революции 1917 года церковь перестала быть действующей, здание было «приспособлено» под спортивное учреждение. В четверике установили междуэтажное перекрытие, центральное алтарное окно было растесано и стало дверью, появились деревянные пристройки. Внешний вид памятника не особенно изменился, но перекрытие, держащееся на металлических балках в десятиметровом пролете, – это огромная нагрузка на стены.
В 1980-х годах в церкви была проведена серьезная реставрация. Главное, что сделали в те годы, – это восстановление оконных проемов, растесанных в XIX веке, кованых решеток, утраченного каменного декора. Были покрыты медью алтарная апсида и главы, заменены обветшавшие изразцы, «столярка» и многое другое. Но конструктивные проблемы на тот момент решены не были. Бетонные обоймы, выполненные тогда на фундаментах под столбами в трапезной, впоследствии разорвало, столбы, на которых покоятся своды, просели и оторвались – образовались трещины, деструкция кирпичной кладки наблюдалась по всему периметру…
Что было самым сложным в реставрации этого памятника?
На территории Белозерска очень высокий уровень подземных вод, а причиной тому – Мариинская водная система. Это данность, с которой надо как-то мириться. Поэтому была проведена консервация стен при помощи инъецирования (в отверстия в стенах под давлением подается скрепляющий раствор). Под столбами пришлось укреплять фундаменты, убирать приклад кирпича ХХ века в нижней части столбов, инъецировать и осушать подлинную кладку. Столбы были взяты в металлическую обойму и заново облицованы большемерным кирпичом, аналогичным подлинному, использовавшемуся при строительстве.
Еще одной проблемой, влияющей на сохранность церкви, является высокий уровень культурного слоя. Его необходимо было понизить, чтобы избежать капиллярного подсоса. Мы срезали грунт, сколько смогли, чтобы не «утопить» церковь в поверхностных водах.
Какие еще работы, помимо укрепления фундамента и опор, проведены на памятнике?
Кроме консервации конструкций фундаментов, стен и стропильной системы, выполнен большой объем работ по реставрации декоративных элементов. Вычинен изразцовый фриз. Защищен от разрушения пояс из закомар – они окрыты медью. Заменены фрагменты из просечного металла на крестах, причем их не снимали – восполняли на месте, с лесов. Какой вид с уровня крестов открывался!.. Панорама всего Белозерска!.. Большая часть столярных изделий, выполненных в XX веке, заменена – в церкви теперь новые оконные рамы и двери. Проведена консервация внутренней двери из притвора в трапезную – она полностью подлинная, включая металлические кованые детали. Все это – столярные и штукатурные работы, побелка, белокаменные полы, кровля – сделано за один сезон. Теперь и фундамент, и опоры достаточно прочны, в церкви сухо и дышится легко, она наполнилась светом и воздухом.
К сожалению, работы проводились в очень сжатые сроки, поэтому не была запланирована реставрация живописи и богатой рокайльной лепнины на сводах, для работы с ними нужны особые технологические условия, в частности, стабильный температурно-влажностный режим. Лепные розетки и картуши в церкви выполнены не так, как обычно, когда элементы отливаются в формах в мастерской, а потом монтируются на место. Здесь скульпторы-лепщики – их называли «снецари» – лепили сложные рельефы на стенах и сводах прямо на месте, с лесов, нанося алебастр и гипс на вбитую в стены арматуру, – виртуозная ручная работа. Такого рококо у нас немного – например, в Иосифовском корпусе Вологодского архиерейского подворья, в церкви Иоанна Златоуста на Набережной VI Армии в Вологде. Но в церкви Спаса Всемилостивого декор имеет много утрат и требует срочной реставрации или, по крайней мере, консервации.
Проделана огромная работа – вы удовлетворены ее результатами?
Работы на этих двух объектах – на мосту через ров и на церкви Спаса Всемилостивого – вела московская реставрационная организация «Промпроект». Я бы им памятник поставила – за профессионализм и желание сделать все на совесть, за альтруизм и любовь к своему делу. И организация работ была идеальная – огромное количество людей трудились одновременно как единая слаженная команда. Это позволило провести реставрацию качественно и в максимально короткие сроки.
Внешний вид церкви и моста не особенно изменился, но снаружи не видно, сколько усилий вложено в то, чтобы они стояли прочно. Реставрация – это не столько внешняя косметическая отделка, сколько внедрение в конструктив. Так называемые «скрытые» работы составляют, как правило, важнейшую ее часть. Это касается и самого памятника, и прилегающей к нему территории, от правильного благоустройства которой во многом зависит дальнейшая его сохранность.
_____________________________________________________________________________
* ГАВО, Ф. 917 0.1 № 181 – Архивно-библиографические изыскания: научный сотрудник АЭМ ВО А. А. Дружинина
** Архивно-библиографические изыскания: научный сотрудник АЭМ ВО А. А. Дружинина
Светлана Гришина
При оформлении интервью использованы фотографии
Е. М. Никитиной и Х. Х. Долесова
