Владимир Корбаков: Дарю людям надежду
5 июня 2012 года свой 90-летний юбилей отмечает народный художник России, действительный член Российской академии художеств, почетный гражданин города Вологды Владимир Корбаков.
Владимир Николаевич, вас знают как художника многогранного и неистощимого таланта. На протяжении всей жизни вы плодотворно работаете, в ваших полотнах всегда ощущается молодость души, радость бытия, атмосфера творческого вдохновения…
Неважно, сколько художнику лет, – важны его холсты: только по ним можно судить о его возрасте. Не так давно несколько моих работ экспонировались на выставке в Москве, так там сказали, что Корбаков – самый молодой художник не только в Вологде, но и вообще в России: ему девяносто, а он пишет, как юноша. Я строго к себе отношусь, но если мое творчество так воспринимают, я очень рад.
Живопись – это не просто моя работа, это способ моей жизни. Я существую только потому, что с кистью в руках с утра до вечера стою у холста и дарю людям красоту и надежду, пытаюсь взволновать их. Ведь если художник не волнует, значит, его просто нет. Он должен создавать такие картины, посмотрев на которые, человек захотел бы жить, радоваться небу, любви, детям, цветам. Поэтому мое искусство основано на ярком цвете, на мажорных нотах.
Я считаю себя художником-реалистом, хотя реализм понимаю по-своему: для меня это очень широкая река. Все мое творчество наполнено смелостью, наглостью, дерзостью, поиском новых форм – вплоть до абстракции, до перформанса. Так что диапазон у меня широкий.
С недавних пор я занимаюсь еще и поэзией. В Вологде выпущены три сборника моих стихов, на некоторые даже песни написаны. Но главное событие моей жизни – это, конечно, рисование. Я начал рисовать с полутора лет, сейчас мне девяносто, а я все рисую…
Многие ваши работы объединены в большие серии – это особенность вашего творческого метода?
Да, я часто создаю крупные циклы картин. После окончания Суриковского института в 1958 году я 23 года отдал Череповецкому металлургическому комбинату: работал над индустриальными пейзажами, портретами лучших людей предприятия. В течение многих лет пишется серия портретов участников Великой Отечественной войны. На многих моих полотнах изображены люди искусства, деятели культуры, молодежь, вологодские красавицы. Есть серия автопортретов. Очень важна для меня тема Русско-японской войны, к столетию ее окончания мною написан большой живописный цикл «Страницы истории».
Интересно работать над большими пленэрными сериями. Я ведь почти весь мир объездил. Художнику необходимо путешествовать, видеть своими глазами шедевры искусства – неслучайно в XIX веке студентов Академии художеств непременно посылали в Италию. Мне удалось побывать и в Италии, и в Греции, и в Голландии, и в Испании, и в Швеции, в Японию меня приглашали с персональной выставкой. И после каждой поездки у меня появляются новые работы. Но мне кажется, надо больше писать свое отечество. С проектом «По дороге Ломоносова» я объехал почти всю Вологодскую область. А в прошлом году побывал на пленэре в Тарусе.
А любимый жанр у вас есть? Или у такого разностороннего художника не может быть любимого жанра?
Конечно, есть, это портрет. Я считаю себя портретистом. После окончания института я занялся было пейзажем, а потом понял, что через пейзаж не смогу выразить то, что мне хочется: не смогу рассказать о страданиях человека, о перипетиях его жизни, о судьбе народа и судьбе времени. И я стал перестраиваться на работу над портретом. У меня много портретов написано – штук, наверное, пятьсот. А от портрета – прямой путь к жанровой картине, такую может сделать только художник, владеющий портретным мастерством.
Расскажите о своих автопортретах – у вас их много, все они разные и очень интересные. Что вас привлекает в этом жанре?
Этот жанр позволяет, во-первых, экспериментировать, во-вторых – наблюдать за самим собой: что ты из себя представляешь как человек и как художник, как ты меняешься со временем. У меня около ста автопортретов, и недавно вышел альбом, в котором все они собраны. Вот первый из них – автопортрет 1943 года. Мне 21 год, я отпущен домой после ранения – еще и рисованию не учился нигде. А вот работа 2009 года – «На привязи», анималистический автопортрет: я изобразил себя в виде собаки. Это эксперимент, сочетание живописи и коллажа. У меня на эту картину целых две шапки ушло!
Жанр автопортрета таит в себе безграничные возможности. У меня есть коллекция моих портретов, выполненных другими художниками. Все они переданы мною в дар городу, находятся в Доме Корбакова и представлены в альбоме «Меня рисуют друзья». Вот однажды взял я этот альбом, листаю – и вдруг думаю: а как бы меня нарисовал Рембрандт? А чертик, сидящий за моей спиной, шепчет: а ты, Володенька, сделай автопортрет в стиле Рембрандта, а всем скажи, что это Рембрандт тебя нарисовал… Идея! И появилась целая серия автопортретов, посвященная тем гениальным художникам, начиная с Босха и заканчивая Кандинским, которые меня как бы «рисовали». Вот Дали меня нарисовал, а вот Эль Греко – смотри, неплохо ведь рисует! (Смеется). А это Ван Гог. Сделал мой портрет, а потом приходит через несколько дней и что-то подает мне. Я говорю: «Что это?» А он: «Ты глухой, так я тебе дарю свое ухо». Так родилась картина «Ван Гог дарит свое ухо глухому художнику».
Вы сказали, что, только овладев искусством портрета, художник может браться за жанровую картину. А как возникает ее замысел?
Прежде всего, картина рождается из мечты. О чем мечтает каждый человек? Конечно, о счастье. А представление о нем у всех разное. Недавно я закончил картину «Синяя птица счастья». Вот она пролетела, кому-то бросила свои дары, кому-то пообещала – и скрылась. А люди снова ждут и смотрят в небо…
Замысел картины может быть продиктован историей. К таким произведениям я отношу, например, свой цикл о Русско-японской войне. Ведь у нас эта война практически не отражена в искусстве. Но когда я поднял документы – огромное количество материалов, включая издания двора Его Императорского Величества, когда перечитал книги Новикова-Прибоя, мне представилась такая колоссальная картина подвига русского солдата и моряка, что не написать об этом было просто невозможно. А сколько всего надо знать, чтобы поднять такую тему! Нужно иметь сведения о природе Японии, о том, какими были русские и японские военных корабли, какой была форма солдат и офицеров, как выглядели конкретные люди, наконец! И я эту работу осилил, сделав 73 картины, включая портреты членов экипажа крейсера «Варяг» и портреты японских военачальников.
Расскажите о своих работах, посвященных Великой Отечественной войне.
Это, например, серия портретов ветеранов, автопортрет «Украденная Победа», большая картина «Защита Сталинграда»… А знаешь, как трудно писать о войне, если ты сам в ней участвовал? Это почти невозможно. Я не могу «фантазировать» на эту тему. Ведь все те испытания, которые выпали на долю воевавших, – они ужасны! Что такое война? Это голод, грязь, вши – и постоянная, ежеминутная опасность быть убитым. Каково это переживать изо дня в день? Человек, который ничего этого не видел, представляет войну в некоем героическом ореоле. А это все неправда! Та война, которую я знаю, нисколько не похожа на войну, которую рисуют и показывают в кино. Писать об этом – значит переживать все заново. И это очень тяжело. Оставаясь честным перед самим собой, я пишу портреты фронтовиков, ведь это тоже история, которая уходит… Недавно у меня была встреча с детьми, так я им сказал: «Вот, смотрите на меня (а пришел я, как обычно, в форме и со всеми наградами), ведь лет через пять из тех, кто воевал, не останется никого. Мне уже почти девяносто, а я пошел на фронт восемнадцатилетним мальчишкой…»
В этом году исполняется 10 лет Музейно-творческому центру «Дом Корбакова», филиалу Вологодской областной картинной галереи. Его история началась с того, что вы передали в дар вологжанам свои картины и коллекцию ваших портретов, написанных другими художниками. Сегодня Дом Корбакова знают все…
Да, и это неслучайно. Благодаря Дому Корбакова вологжане познакомились с творчеством многих художников – членов Российской академии художеств. Это моя инициатива, потому что все они мои товарищи. У нас проходят международные выставки, экспонируются произведения элитарных мастеров, проводятся творческие и музыкальные вечера, заседания Клуба любителей искусства. Наша давняя традиция – мои встречи с детьми и молодежью, в прошлом году таких встреч было около 70. Я рассказываю о войне, отвечаю на любые вопросы, мы беседуем о жизни, читаем стихи.
Музейно-творческий центр выступил организатором конкурса детского творчества «На приз Корбакова». Я всегда беспокоился о талантливых детях. О многих ныне известных художниках я, будучи собкором «Красного Севера», писал в газете, когда они еще были мальчишками. И вот мы решили: надо сделать хорошую выставку-конкурс детских работ. Первая выставка проходила в 1999 году в Центральном выставочном зале картинной галереи, а все последующие – в Доме Корбакова. И конкурс оказался настолько популярным, что за несколько лет из городского превратился в межрегиональный. С 2009 года такой конкурс проводится Администрацией города Вологды.
Ваше жизнеощущение накануне юбилея?
Совершенно откровенно скажу: я в жизни не выкурил ни одной папиросы. Мне ведь, когда я мальчишкой был, предлагали не раз: попробуй, Володя! Но я всегда отказывался. Почему? Потому что уже в детстве у меня было какое-то смутное ощущение, что нельзя мне себя на это тратить, что я для чего-то важного рожден, для чего-то предназначен. Я прошел войну, семь месяцев был на передовой. Каждый день на меня бежал человек с оружием, каждый день я подвергался смертельной опасности, но вернулся живой. Это тоже показалось мне знаком свыше: для чего-то важного мне сохранена жизнь. И я решил: для того, чтобы своим искусством дарить людям любовь – любовь, которую Бог несет человеку и человечеству.
Я твердо знаю, что должен прежде всего делать добро. И я это делаю – и в творчестве, и в жизни. Мне никогда не жаль сказать доброе слово. Вот я иду по улице, вижу, идет красивая девушка, и обязательно скажу: «На вас замечательное платье, оно вам так к лицу, у вас такой хороший вкус!..» Она мне улыбнется, и я знаю, что она еще два часа будет улыбаться, вспоминая мои слова. А мне что – трудно было их сказать? Нет.
Женщина – это вообще полусвятое существо, потому что она все человечество выносила под сердцем и родила… Однажды был со мной такой случай. Я взял из мастерской альбом своих картин – домой отнести хотел. Стою на пешеходном переходе и вдруг вижу: идет женщина, годовалый ребеночек у нее в коляске, второй, лет пяти, рядом идет, а сама она беременная. И так меня умилила эта картина, что я сказал ей: «Вы меня очень порадовали тем, что двух человечков, двух граждан уже произвели на свет и еще родите» – и подарил ей свою книгу. Она была тронута, и когда я снова встретил ее на том же переходе, она очень обрадовалась мне! Вот так добро возвращается к человеку, который несет его другим.
Вы верующий человек?
Это все равно, что спросить: ты есть? Я просто знаю, что Он существует. Бог есть, и душа человеческая бессмертна, что бы там ни говорили. Я всю жизнь чувствовал, что мне помогают высшие силы. Иначе я не смог бы осуществить многое из того, что сделал. И Бог мне помогает именно потому, что я добрый человек. У меня нет зависти. Я радуюсь, когда у моего товарища радость, а ведь большинство людей легче делят с тобой горе. Я совершенно равнодушен к деньгам, мне только краски нужны. Ничего не жалею, если человеку нравится картина – сразу дарю, книги выпускаю – и дарю. И повторюсь: самое главное, основа всей моей жизни – это полная отдача творчеству.
Светлана Гришина
Фотографии предоставлены МТЦ «Дом Корбакова»
