Зураб Нанобашвили: Театру 165 лет, и это повод осознать, что мы – часть большой истории
1 ноября 2014 года комедией «Горе от ума» откроется 165-й сезон в Вологодском ордена «Знак Почета» государственном драматическом театре. В преддверии премьеры и юбилея – наш разговор с художественным руководителем театра Зурабом Нанобашвили.
Зураб Анзорович, первый и главный вопрос – почему «Горе от ума»?
Вы, наверное, ждете, что я буду говорить о том, что «Горе от ума» – актуальная и современная пьеса, но это и так понятно, даже в какой-то степени банально. Мы выбирали для программки цитаты, ставшие афоризмами, – набралось штук 500, пришлось оставить только самые известные: «Минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь», «Карету, мне карету», «В деревню, к тетке, в глушь, в Саратов», «Ученье – вот чума, ученость – вот причина», «Герой не моего романа», «На всех московских есть особый отпечаток», «Свежо предание, а верится с трудом». И каждый из них сегодня узнаваем и понятен – так можно ли говорить о том, что с 1822 года взгляды на жизнь в нашем обществе сильно изменились? К сожалению или к счастью, не знаю.
А вообще мне очень лестно ставить Грибоедова, и это большая честь для меня. Я родился в Тбилиси, в городе, где он похоронен. И как только ты входишь в пантеон Мтацми́нда (в переводе с грузинского это означает «святая гора»), первое, что ты видишь – это могила Грибоедова и надгробная надпись, сделанная его женой, красавицей Ниной Чавчавадзе. Впервые я побывал там еще в детстве, и это осталось одним из самых ярких впечатлений.
У пьесы богатейшая сценическая история – это мешает или помогает режиссеру, который берется ставить по ней спектакль?
Самое главное в театре – научиться создавать спектакль так, как будто до тебя его никто не ставил. Это не значит, что надо отрицать весь предыдущий опыт – если ты создаешь свой мир, ты все равно опираешься на землю. Но точку опоры ты должен найти сам.
На чем вы делаете акцент как режиссер-постановщик? В чем для вас суть конфликта «Горя от ума»?
Наш спектакль – о свободном человеке, который никому не нужен. Чацкий во всех отношениях «неудобен» – как собеседник на светском рауте, как подчиненный на службе, как возможный зять или муж. А действительно, не права ли Софья, говоря: «Этакий ли ум семейство осчастливит?» Уехал на три года в поисках себя, ни слова не написал за это время, потом вернулся – и всё ему не нравится, всё не так. А рядом есть приятный мужчина, добрый и покладистый… И кого ей выбрать?.. А Чацкий? При всем своем уме он наивно полагает, что можно действительно вернуться туда, откуда ты уехал, и найти все таким же, как было.
В вашей интерпретации «Горе от ума» – это комедия?
Так назвал пьесу автор, и мы идем вслед за ним. Но надеюсь, что покатываться со смеху зрители не будут. Хотя кто знает, может, и будут. Помню, как в «Доходном месте», когда Кукушкина говорила с дочерью о взятках: какая, мол, это взятка – это же благодарность, – в зале звучали аплодисменты. Значит, кто-то оказывал такого рода «благодарность» кому-то другому, не видя в этом ничего предосудительного. А были и вовсе страшные вещи: оказалось, что публике жаль Вышневского! Огромное количество людей соглашались с его мнением о сильных врагах, якобы ставших причиной его «падения», и сочувствовали ему! А на Жадова, который зарабатывает свои копейки честным трудом, смотрели как на сумасшедшего…
Кто из артистов будет играть главных героев? Можете ли вы прокомментировать распределение ролей?
«Горе от ума» у нас без натяжки распределилось на труппу, даже был выбор, какого актера сделать Чацким, такой должен быть Молчалин или другой. Чацкого у нас играет Дмитрий Бычков, Молчалина – Игорь Ломанович, Скалозуба – Николай Акулов, Фамусова – Олег Емельянов. Роли распределились легко, потому что труппа сбалансирована, нам сейчас под силу в принципе любая драматургия. Но какой будет спектакль – грустный или веселый, интересный или скучный, современный или архаичный – об этом судить только зрителю, я вообще не мыслю такими категориями.
Классика всегда современна, но, тем не менее, многие характерные приметы эпохи, когда пьеса создавалась, могут быть непонятны современному зрителю. Как вы работаете с такими моментами?
А что там может быть непонятно? Разве только некоторые ударения не привычны нашему слуху, а все остальное… «Умеют же себя принарядить / Тафтицей, бархатцем и дымкой…» – разве сейчас у нас нет «тафтицы» и «бархатца»? «Берем же побродяг, и в дом, и по билетам, / Чтоб наших дочерей всему учить, всему…» – разве это не современно? «А всё Кузнецкий мост, и вечные французы, / Оттуда моды к нам, и авторы, и музы…» – а сегодня мы не заимствуем за границей моду буквально на всё?
Единственное, что может показаться непростым – это стихотворная форма, но наш зритель подготовлен к восприятию таких спектаклей. За последние два года на сцене драмтеатра поставлены «Гамлет», «Гроза», «Дон-Жуан», «Ричард II» – огромные драматические полотна, где-то звучит пятистопный ямб, где-то очень сложный по партитуре прозаический текст. Но публика ходит – у нас 65 тысяч зрителей в год, более 200 показов репертуарных спектаклей.
Расскажите о «гардеробе» постановки. Как будет соблюдено историческое соответствие эпохе Грибоедова?
Соответствие будет соблюдено до мельчайших подробностей. Вы знаете, например, что при домашнем трауре тогда носили белый цвет с сиреневыми вкладками и коричневыми лентами? Мне вообще хотелось, чтобы в этом спектакле наши художники занялись своего рода «археологической» работой. Безусловно, и костюмы, и декорации будут работать на создание художественного образа спектакля. И если на сцене висят часы с маятником, то это будут не только часы, но и метафора времени, и символ быстротечности жизни. А образ спектакля я для себя определил как ожидание, предвкушение бала, которого все ждут – и который так и не состоится.
Но, честно говоря, ставя этот спектакль, мне хотелось выбросить все декорации и костюмы, повесить только один фонарь, попросить артистов выйти на авансцену и просто читать текст Грибоедова. Первый раз мне не хотелось переводить пьесу на язык действия. Порой чувствуешь такую усталость от этих наших режиссерских измышлений и концепций, от стремления удивить публику, что хочется просто включить в зале свет и сказать: «Три года не писал двух слов! / И грянул вдруг как с облаков…» – и чтобы кто-то из зрителей продолжил эти слова Фамусова. Если бы было возможно такое единение с залом, это было бы прекрасно.
Какая музыка будет звучать в спектакле? В постановке Меньшикова звучал Гаврилин…
Нет, Гаврилина у нас нет, зато есть знаменитый грибоедовский вальс, музыка композиторов – современников Грибоедова, а также произведения Родиона Щедрина и Кшиштофа Пендерецкого.
Премьера «Горя от ума» приурочена к празднованию 165-летия театра…
И это повод осознать, что мы – часть большой истории. Театру 165 лет – только представьте, сколько имен и судеб с ним связано! К юбилею мы подготовили потрясающее издание – фотоальбом «Вологодский драматический театр крупным планом: ХХI век», где собраны фотографии артистов в образах, начиная с 2001 года. Вот, например, «Чайка», открытие малой сцены. Спектакль этот уже не идет, но малая сцена существует, и эти лица остались в памяти зрителей. Все такие молодые, другие, нежели сейчас... Что они чувствовали в тот момент, когда играли этот спектакль? И как интересно теперь об этом думать!
Юбилей театра – новый повод для размышлений о его роли в нашей сегодняшней жизни?
Театр объединяет все социальные слои, в зале сидят очень разные люди. И все они должны думать и чувствовать в унисон с нами – представляете, какой заразительной должна быть сцена, чтобы затронуть каждое сердце в зале? На нашего «Гамлета» зритель идет уже который год – было 50 аншлагов, но это малая сцена, а вот будет ли 50 аншлагов «Грозы»? Нужна ли сегодня история о женщине, которая пожертвовала всем ради одного мгновения настоящей любви?.. Конечно, театральный зритель – это не массовое явление, это не болельщики на стадионе, которые все как один живут ожиданием гола. Но если я скажу, что мне неважно, сколько у нас зрителей, я совру. Это важно, как важно и то, чтобы зритель не уходил со спектакля, чтобы зал был полон не только на премьере и на юбилее, но и на двадцатом показе. Важно, чтобы посещались не только наши комедии (которые мы ставим с полной отдачей, как и все наши спектакли), но и «Гамлет», и «Гроза». Мне кажется, театр не должен опускаться до уровня массового потребления и дублировать дневные телесериалы – он должен давать возможность публике прикоснуться к искусству.
Светлана Гришина
Фото Вологодского драматического театра
